Путь Дракона. Том 3. Атака - Линда Леусс

– Хзарт! – хрипло приказал незнакомый голос, варр, помедлив, неохотно убрал лапу с моей спины и отошел. Чья-то сильная рука подняла меня с асфальта и толкнула в спину, указывая направление в котором мне надлежало двигаться. Я даже не оглянулась, зная, кто отогнал тварь. Наша прогулка была недолгой, меня затолкали в вонючий фургон, стоявший за углом, привезли обратно в знакомый дом, из которого мне с таким трудом удалось сбежать, и втолкнули в пустую комнату. Дверь за моей спиной тут же закрылась, и я осталась в одиночестве. Без сил опустившись на узкую кровать, я закрыла лицо руками. Хотелось кричать в голос, ведь спасение было так близко! «За что мне все это? Что такого я сделала и почему мне досталась такая несчастливая судьба?» мысленно вопрошала я, вглядываясь в грязный потолок, обращаясь неизвестно к кому. От пережитого мысли путались в голове, неудачное окончание операции по спасению оглушило, до меня пока не доходил весь ужас моего положения. В фургоне я немного пришла в себя от пережитого страха, но, совершенно подавленная неудачей, была неспособна действовать. Я отстраненно размышляла о том, что же со мной собираются сделать отщепенцы. Вряд ли меня хотели убить, иначе варр прикончил бы меня на улице, однако со мной обращались бережно, а черный даже старался ко мне лишний раз не прикасаться. Беловолосый наверняка знает, кто я и кто мой отец. Может быть, они планируют держать меня в качестве заложницы и потребовать у отца выкуп? Вполне возможно, ведь отец не станет скупиться, а отщепенцам, судя по убогости жилья, серебро не будет лишним. Или выкуп потребуют от Драконов? Может быть, я стану козырем в их войне с резидентами? И этот вариант имеет право на существование. Дверь распахнулась, и в комнатку вошел Коул.

– Ну, что принцесса, набегалась? – с насмешкой спросил он.

Я сочла общение с ним ниже своего достоинства и отвернулась, чтобы не видеть наглую усмешку на лице инкара. Впрочем, он плевать хотел на мое мнение.

– А ты молодец, далеко ушла, – неожиданно похвалил он, – я уж было подумал, что мы тебя не поймаем.

Он присел на кровать. – Не хочешь со мной пообщаться? – я повернулась к нему спиной.

– Этот неуловимый снайпер – ты? – спросил он меня. – Это ты отстреливала наших бойцов?

Я промолчала, инкар поднялся и встал прямо передо мной – Я знаю, что это ты! —

Я уткнула лицо в колени, не желая его видеть.

К счастью, от двери раздался голос, который избавил меня от общества ненавистного инкара: – Коул, зайди к Эстару.

– Наш разговор не окончен.– процедил Коул и вышел.

Я подняла голову и оглянулась, чтобы удостоверится, что осталась одна и едва сдержала удивленное восклицание, в дверях стоял Старк. В первое мгновение он меня не узнал или просто не ожидал увидеть здесь. Старк сделал несколько шагов и наклонился, приглядываясь, но вдруг отпрянул и потрясенно прошептал – Аль?

– Привет, Старк! – спокойно сказала я. – Какой неприятный сюрприз! Не ожидала увидеть тебя в подобной компании.

Его глаза сузились и потемнели, а лицо как-то сразу осунулось, отчего скулы обозначились еще резче, а губы сжались в тонкую, бледную линию. – Я тоже не ожидал увидеть тебя здесь, да еще в таком виде.

– Я нахожусь здесь не по своей воле, а ты, похоже, для них теперь свой, – процедила я, окидывая его презрительным взглядом. Старк сверкнул глазами, но не стал ни отрицать, ни оправдываться.

Я отвернулась, разговаривать с предателем у меня не было желания. Значит вот как! Прибился к отщепенцам? Живет с ними и наверняка участвует в войне против своих! Как он мог? Вот недаром Драконы говорят, подлый как инкар.

– Что, Аль, не хочешь на меня даже смотреть? – зло бросил он мне. – Конечно, ведь я отщепенец! Хотя ты и раньше считала меня дерьмом.

Я не удостоила его ответом, он мог говорить все, что угодно, для меня он был все равно, что мертвый, а его слова – пылью на ветру. Я села на кровать и отвернулась к стене. Старк несколько минут постоял, а потом присел на кровать рядом со мной.

– Извини, Аль, я не хотел тебя обидеть, – тихо произнес он. В его голосе слышалось столько затаенной боли, что мне против воли, стало его жаль. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить и через что пройти за последние несколько лун. Прости меня, я иногда сам не знаю, что говорю.

Я не стала отвечать. Он долго сидел неподвижно, а потом неожиданно попросил – Расскажи мне про нее. Пожалуйста, прошу тебя!

Я не удержалась и повернулась в его сторону, Старк на меня не смотрел, он сидел, намертво сцепив пальцы, бледный, с закушенной губой, жалкий и несчастный. У меня дрогнуло сердце, ведь я всегда сочувствовала ему, хоть он и был сам виноват в случившемся.

– Для чего? – спросила я.

Он упрямо мотнул головой: – Расскажи, я хочу знать.

– Что тебе рассказать? – устало поинтересовалась я.

– Как она живет? С кем она? Она хоть иногда вспоминает обо мне? Ей меня жаль? Она стыдится того, что со мной сделала? – его голос дрогнул, словно его душили рыдания, но Старк справился с собой, судорожно сглотнул и отвернулся.

Его вопросы были просто возмутительны! Эсмириль ни в чем не была перед ним виновата, ей не за что было стыдить себя, и уж тем более она не обязана была о нем вспоминать или жалеть. Старку следовало благодарить всех инкарских богов за милость Эсмириль, которая приблизила его к себе, и уж точно не обвинять ее! Если Старк не видит очевидное, не понимает, что между ними не могло быть никаких близких отношений, и не замечает той пропасти, которая их разделяет, то это проблемы инкара, но точно не моей подруги. У меня было подозрение, что в глубине сердца инкар обвиняет Эсмириль и в собственном предательстве! Я была так возмущена, что у меня исчезли сострадание и жалость, но возникло непреодолимое желание поставить зарвавшегося инкара на подобающее ему место.

– Я не буду тебе ничего рассказывать! —

Он поднял на меня глаза и судорожно прижал руку к груди, словно у него разболелось сердце, а потом несколько раз хрипло выдохнул – Зачем ты меня мучаешь? Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? Ты ведь никогда не была жестокой, Аль! Неужели тебе трудно просто поговорить со мной?

– Ты себя сам мучаешь! – вспылила я – Что ты хочешь от меня услышать? Что она счастлива и наслаждается жизнью? Что она прекрасно обходится без тебя? Может, ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о ее возлюбленном? О чем ты хочешь поговорить? —

Он обхватил голову руками и съежился, словно отгораживаясь от моих слов, но вдруг поднял голову и выкрикнул – Я люблю ее! —

От неожиданности я отшатнулась.

Его лицо превратилось в маску страдания, а из глаз брызнули слезы – Я не могу убить это чувство в себе, оно крепнет день ото дня! Она будет моей или ничьей! —

Он сорвался с места и выскочил из комнаты, а я, онемев, смотрела ему вслед. Мы с Эсмириль почти не разговаривали о Старке, ей были неприятны любые напоминания об инкаре, но я иногда размышляла об их неудачных отношениях. Полностью поддерживая Эсмириль в ее неприятии страсти инкара, я, все-таки, сочувствовала Старку, которому нежданная любовь принесла лишь боль. Мне, однако, и в голову не приходило, что его чувства настолько сильны – они сжигали его изнутри, точили, словно неизлечимая болезнь и лишали разума. После разговора со Старком у меня остался неприятный осадок. Конечно, для Эсмириль он не представляет никакой угрозы, но безумие могло довести инкара до могилы, хотя, по большому счету он заслуживал смерти. Его предательство не могли оправдать ни несчастная любовь, ни разбитое сердце. Я постаралась выбросить из головы противоречивые мысли, прилегла, подтянула колени к груди и попыталась уснуть, но, не смотря на все мысленные запреты и антипатию, перед глазами стояло его лицо и глаза, полные слез. Сон не шел, сердце тревожили плохие предчувствия. Меня пробирал озноб, сердце то замирало, то начинало колотиться с бешеной скоростью, лицо горело, а в горле пересохло. Мне хотелось оказаться за тысячу лиг от этого дома и этого города. Постепенно я успокоилась и взяла себя в руки. За зарешеченным окном вечерело, в комнате стало совсем темно, но вставать и искать выключатель, чтобы включить свет, не хотелось. Страх постепенно перерос в апатию, я старалась не думать об отце и Калларе, об обитателях поместья и Эсмириль, о том, как они переживут известие о моем плене, потому что мысли об их страданиях лишали последних сил. По коридору кто-то ходил, слышались голоса, приглушенный смех, но в комнату никто больше не заходил. Незаметно для себя я уснула.